Барух Байкин
(Израиль)

ХАН и АГАТА

    Жара стоит страшная, давно такой не было. В целом лето было терпимым даже для Израиля, но на излете решило хорошо нас «прожарить»: 42 днем, 36 ночью. Тем более несладко когда ты на службе, а не лежишь на диване под кондиционером: ремень карабина натер мне шею, Агата тяжело дышит. Только закончили ловить троих нарушителей: двое подлезли в темноте под забор поселения, один ждал в машине с другой стороны ущелья. Новые камеры себя оправдали: засекли нарушителей на подходе, поднялась по тревоге деревенская ГБР, непрошеные гости принялись бежать, успели запрыгнуть в машину, но на трассе их таки повязали. Оказались не боевики, а просто крадуны, но нам с Агатой не легче, пришлось по ночной жаре пробежаться. Пить, охота пить, но сперва конечно наполнить миску Агате: пить первым под ее осуждающим взглядом не получится, сердце не железное.

    Агата, черный как агат ризеншнауцер, прибыла в наши палестины прямиком из России, из питомника «Бакар Кан». Прибыла в клетке-перевозке, я встречал ее в аэропорту Бен-Гурион. Из-за решетки на меня выжидающе блестел глазами четырехмесячный чертенок, чье доверие мне еще предстояло заслужить. Как ее встретят дома другие четвероногие обитатели, ризен Хан и тигровая боксерша Ума? Встретили в целом тепло, хоть она и принялась с наглостью пьяной мартышки воровать еду из чужих мисок.
    Вообще, организовать Агате условия лучше чем были в питомнике, задача непростая. Был я в «Бакар Кан» в гостях два дня, все хорошо рассмотрел: просторный ухоженный двор, чистые дорожки, аккуратные постройки: собачья парикмахерская, щенячий вольер, дрессировочная площадка. Ну и самое главное, теплые, душевные хозяева у которых сердце горит за свое дело. Тогда я приезжал в Россию на две недели после восемнадцати лет жизни за рубежом и эти два дня оставили чуть ли не самые теплые воспоминания о родине. В 1997 году я уезжал подростком из совсем другой страны: тогда деревня провожала пустыми избами, лежащими заборами, просевшими фундаментами и грязью. Российская деревня Пашуково образца 2015 года встретила чистотой, асфальтом, ухоженностью и, не знаю, теплом что ли? В общем, прибыв к чужим в общем-то людям, в питомнике меня не покидало ощущение, что я дома.
    На самом деле Агата не первая моя собака из «Бакар Кан». Первым был Хан, приехал в далеком 2007 году. На момент прибытия Агаты он умирал. Агата была новым призывом, должна была сменить старичка после демобилизации. Хан однако был боец и умирать категорически отказывался: пережил сложнейшую операцию и жил полноценно еще почти полтора года. Может это из-за молодой «бойцыхи» Агаты, которой надо было передать свой опыт и дух? Наверное, так и было, Хан учил ее никогда не отступать. Он сам в жизни никого не боялся и если было надо, лез в драку с алабаем, шел на озверевшую толпу во время беспорядков в восточном Иерусалиме: всякое бывало на его боевом пути. В драки Агата правда не лезет. Не знаю как там в «Бакар Кан» воспитывают щенков, но Агата каким-то образом умеет успокаивать четвероногих агрессоров. Она не прижимает острые уши, не падает на спину, не подворачивает хвост-кочерыжку, стоит крепко и уверенно, как учил старик Хан, но при этом отворачивает в сторону морду чтобы не провоцировать конфликт, ловко уклоняется от истеричных бросков почти не двигаясь с места и потихоньку-потихоньку дает понять оппоненту, что драться она не собирается и лучше в принципе вот под хвостами понюхаться, продуктивнее как-то. Для такого нужна очень устойчивая нервная система, цельная собачья натура, что достигается в питомнике работой по разведению и уж потом воспитанием и дрессурой.

    В Израиле ризеншнауцер редкость, он притягивает взгляды. Израильтяне реже заводят собак, чем привыкли в России, еще реже их дрессируют. Для них в диковинку и бородатый черный как смоль атлетичный пес и то, что он сам идет рядом, никуда не убегая и не отвлекаясь. Однако, была одна встреча с человеком, точно знающим не понаслышке, что бывает когда такая собака попадает не в те руки. Такое не забывается. Стоял жаркий иерусалимский июль 2010 года. Мы с боевой подругой возили Хана на дрессировку, а потом гуляли по центру города. Проголодались, она пошла в кафе сделать заказ, а мы с псом остались сидеть на краю лавочки. С другого края присела старушка и принялась пристально смотреть на моего Хана. Тот принялся коситься на нее в ответ: собаки такое чувствуют.
    - Такие охраняли нас в лагерях, - она протянула руку с синим номером на запястье и показала пальцем на смирно сидящего пса.
    Мне за шиворот будто вылили ушат воды со льдом. В полуденной иерусалимской жаре внезапно потянуло холодком расстрельной ямы в овраге. Вдруг я ясно представил себе девочку, а моя внезапная собеседница тогда небось совсем маленькой была, представил солдат в серой форме, огромных черных псов и вдруг обожгло стойким, сильным желанием убивать тех кто такую форму носит. А что тут сказать, как ответить? Виноваты собаки? Нет, виноваты люди, которые хуже любых собак.
    - Его зовут Хан, он деревню от боевиков охраняет, - ответил я.
    - Вот как? – она уперлась взглядом в пса. – Можно... можно его погладить?
    Такого я не ожидал. Вообще, идея не самая удачная. Она его явно боится, а собаки превосходно чувствуют страх и реагируют по-разному, нередко агрессивно. Хан дисциплинирован, но тут достаточно того, что он дернется или оскалится, чтобы вызвать панику. Я взял его одной рукой за ручку на шлее и второй ухватил двумя пальцами за прутья намордника-клетки, чтобы он не мотнул неосторожно своей черной башкой в самый неподходящий момент:
    - Пожалуйста.
    Она протянула руку и потрепала его между ушами, погладила по холке: - Спасибо.
    Потом вернулась моя девушка с пакетом бутербродов и сока, мы попрощались и ушли. Я шел и думал: чего ей это стоило, погладить ризеншнауцера? Был ли это незначительный эпизод, очередная пятиминутная встреча с незнакомым человеком или ее жизнь совершила спиральный виток и привела ее к нам, посмотреть на огромного черного пса сейчас, когда ей уже не грозит опасность? Было ли это подведением итогов? Прикоснувшись к бородатому псу, она может закрывала старые счета? Если так, надеюсь, счет закрыт и подведены итоги. Я-то точно для себя все уяснил. Рабочий пес это оружие, пистолет с патроном в стволе, только пистолет с ножками и способный сам решать в кого сейчас выстрелить. Задача человека – подчинить это оружие себе, поставить его на предохранитель и не применять без самой крайней нужды. Достигается это правильным разведением для получения собак с устойчивой психикой и живым интеллектом и кропотливой, непрерывной работой по воспитанию и дрессировке. И если задача воспитания полностью лежит на хозяине, то именно от питомника зависит, получите ли вы здорового физически и психически пса, готового жадно впитывать те навыки, что вы решите ему привить. Как по мне, питомник «Бакар Кан» тут дает максимум того, что может зависеть от питомника: любознательных, живых, энергичных и наглючих щенков. А еще поддержку, внимание и простое человеческое тепло, которого хватит на всех.

Рассказ поступил в сентябре 2020 г.
и опубликован в № 3(95)’2020.